Рузы Чарыев был всеобщим любимцем. Как говорит мой друг художник Алишер Аликулов, его обожали даже милиционеры в метро, которые поначалу из соображений бдительности останавливали Народного художника Узбекистана из-за его великолепной бороды.
Чарыева узнавали везде и повсюду.
Человек удивительной судьбы, выпускник РХУ им. П. П. Бенькова в Ташкенте и Ленинградского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, академик Академии художеств Узбекистана, мастер-живописец.
Художник родился в 1931 году в Сурхандарьинской области и рос в Байсуне. Байсунцы – народ особенный. Безмерно талантливы и горды. Суровые и мужественные горцы, которые веками отчаянно отбивались от всех захватчиков: от войск Македонского до большевиков.
Рузы Чарыев рос в детском доме Байсуна, в здании, которое некогда было резиденцией последнего бухарского эмира. Тем удивительней дальнейшая судьба выпускника детдома: он объездил весь мир, его работы украшают крупнейшие музеи мира, а сам Чарыев до восьмого десятка лет оставался большим ребёнком с Солнцем в сердце.
Турсунали-ака Кузиев, мой старший товарищ и уважаемый человек, рассказывает:
– Как-то надо было академику Чарыеву лететь в Голландию на свою персональную выставку. Вот только в ОВИРе районном мало того, что печать не ставили, так ещё грозились привлечь художника к ответственности. Выяснилось: абсолютно все страницы паспорта Чарыева, кроме первой, оказались густо изрисованы набросками, женскими портретами, зарисовками и эскизами.
На вопросы суровых начальников большой ребёнок Чарыев невинно удивлялся:
– Не мог же я себе позволить упустить встретившийся на улице, в метро, в автобусе интересный типаж?
Художника простили, выписали новый паспорт. Говорят, старый паспорт нынче выставлен в музее МВД. Кстати, после Голландии новенький паспорт был абсолютно чист. Только на предпоследней странице, поверх Шенгенской визы красовался набросок девушки в шляпе и записан её адрес.
Вот так, вспомнилось.