Религия и урбанизация
В десяти шагах
“Мне часто приходится проезжать по улице Джахон Абидовой, и каждый раз удивляюсь соседству маленькой мечети и нависающей громады 9-этажного дома. Как же умудрились организовать такое?
Фархад Мирзакаримов, таксист.
Ташкент”.
Вглядитесь в эти снимки, и вам станет понятно недоумение Фархада. Но повернись колесо судьбы немного иначе, этого соседства могла не быть – не потому, что не стоял бы на нынешнем месте дом, а потому, что мечеть Мирза-Юсуф хотели снести.
– Не дадим разрушить, сказали мы тогда, – рассказывает 77-летний Зубайдулло Рихсиев, – а мне говорит один из чиновников: “Да я тебя в тюрьму!”, на что я ему сказал – пусть тюрьма, хоть под танк лягу, но не дам разрушить мечеть, в которую ещё наши отцы детьми бегали учиться. Но, слава Аллаху, до этого дело не дошло, к власти пришел Горбачев, и отношение к верующим изменилось. Осталась стоять наша мечеть, а линия из девятиэтажек, которая, по замыслу строителей, должна была быть прямой, делает изгиб, проходя в десятке шагов от стены мечети.
Я прощаюсь с дедушкой Зубайдулло и его другом-ровесником Абдукадыром-ака. Они ещё с двумя жителями махалли Бадамзар ездили отстаивать мечеть в Москву, и, рассказывают, им это удалось сделать потому, что мечеть числится как исторический памятник в ЮНЕСКО.
Что думают жители 252-квартирного дома о создавшемся положении?
– Я сам инженер-строитель, – рассказывает Азиз Азларходжаев, – и вижу бездумность застройщиков. Поставь они хоть четырехэтажный дом, и то не было бы такого архитектурного диссонанса, но сейчас не снести дома и потому надо делать выводы на будущее.
– А многие жители такому соседству рады. Нашей вины в создавшемся положении нет. Дом у нас дружный. Мусульмане рады тому, что мечеть близко и удобно ходить на пятничную молитву, намазы в дни религиозных праздников. С пониманием относятся и многие люди другого вероисповедания, – так говорит инженер-наладчик Абдухаким Пулатов.
Вот уже год настоятелем (имам-хатибом) в мечети Мирза-Юсуф работает Абдулкодир Мардон-угли. Он имеет высшее духовное образование, ему 31 год, женат двое детей.
– В нашу мечеть приходят жители восемнадцати махалля, – рассказывает Абдулкодир Мардонович, – по пятницам приходит 300–400 человек, в дни хайитов (религиозных праздников) 6–7 тысяч верующих. То, что дом стоит, может, и хорошо, – и видя мое недоумение, поясняет, – не то хорошо, что он над мечетью нависает, а то, что много людей приобщается к Богу, находят радость в отправлении религиозных обрядов. Но, несомненно, плохо, что во время молитв, а нередки здесь и джаназа (заупокойная молитва у паланкина с покойным), с балконов глазеют полуодетые люди.
Тут суфи стал созывать верующих на дневную молитву.
– Продолжим после молитвы? – спросил имом-хатиб.
После молитвы беседа приняла более философский характер, и мы обсудили множество проблем современной жизни: и воспитание молодежи, и веротерпимость, и большой (35 процентов) подоходный налог со служителей культа. Кстати, зарплата у настоятеля – 200 рублей. Поговорили и о ходе реставрационных работ, которые ведут мастера из Ургута. И здесь – нехватка лесоматериалов, несвоевременная поставка кирпича из Алмалыка. Строительство было намечено закончить в этом году, но все говорит о том, что финиш – не ранее следующего. А задумано, кроме возведения достаточно крупного молельного зала, строительство медресе на 50–60 человек, предусмотрена возможность для женщин возносить молитвы.
– Мы в проект Закона о свободе совести внесли немало дополнений и предложений, – рассказывает имам-хатиб. – Если будут учтены чаяния верующих, то подобное чрезмерно близкое соседство не повторится нигде.
“Комсомолец Узбекистана”, 15 сентября 1990 года.