Звукорежиссёр Анвар Таджиев
Ташкентская студия грамзаписи. Певцы и музыканты, композиторы и просто любопытные. Вырываются из периодически открываемой двери звукорежиссерской то грохот настраиваемых барабанов группы “Стадион”, то веселая детская песенка, которую поют школьники (когда её затянули раз в семнадцатый, у меня что-то оборвалось внутри). В коридоре бьется изумительный голос Матлюбы Дадабаевой, пытающейся вместить удручающе длинные слова песни в чрезвычайно короткую музыкальную строку.
В комнатушку, где сидят работники студии, врывается певец Эсон Кандов, бросает звукорежиссеру Алёше исподлобья, строго: “Пошли!” И я, наконец, остаюсь наедине с человеком, встречи с котором искал последние два месяца. Это – один из лучших звукорежиссеров грамзаписи Советского Союза – Анвар Джураевич Таджиев.
Его фамилия стабильно значится среди победителей конкурсов Всесоюзной фирмы “Мелодия” на лучшие звукозаписи для грампластинок, что само по себе говорит о высоком профессиональном уровне работа Таджиева. Дома, перебирая любимые пластинки своей матери, я обратил внимание, что их, столь разных по исполнению, стилю объединяет фамилия звукорежиссера на обороте конверта.
– Долго ли идет запись одной песни? – интересуюсь у Анвар-ака.
– Как долго длится запись? Пока не проступит характер песни. Записываем час, два, день, три дня и, наконец, наступает момент наивысшего подъема исполнителя, который длится буквально 30–40 минут. И за эти минуты я стараюсь сделать наибольшее количество прогонов: записывая пять-шесть дублей (лучших дублей!). Затем из этого материала отбираю лучшие куски и монтирую их воедино, добиваясь того звучания, которое звучит в моём сердце. Будет близка и понятна песня мне, заденет струны моей души – значит, понятна будет и другим, примет народ эту песню. Помнится, восемь дней трудились над песней вместе с народной артисткой СССР Халимой Насыровой – но зато что за чудо запись вышла!
Ошибкой было бы конечно думать, что звукорежиссура – специальность технократическая. Отнюдь. Без творческого режиссерского поиска не добьёшься записи, затрагивающей души. Мало добиться хорошего уровня исполнения, звукового баланса, передачи тембров звучания отдельных инструментов – надо уловить, сохранить и передать эмоциональное состояние исполнителя, учитывая своеобразие требований, предъявляемых к музыке, звучащей с грампластинки. В чём это своеобразие? Судите сами: музыка на телевидении сопровождается изобразительным рядом, на радио – неуловима: летит, как тот воробей из поговорки. Пластинка же хранится в семье годами, порой десятилетиями и, помимо качественного звучания, несет в себе отпечаток того десятилетия, в которое создавалась. Послушаем мнение специалиста:
– Я знаю Таджиева лет двадцать, – говорит преподаватель Ташкентской консерватории доцент Абдурахим Фаттахович Хамидов. – Все эти годы он, в основном, работает над созданием пластинок узбекской национальной музыки, идущей из глубины столетий, которая, сохраняя в себе все лучшее, обогащается новыми чертами. Анвар-ака сам очень музыкален. У него идеальный музыкальный слух: исходя из знаний законов внутренней связи инструментов, он может соединить 10–12 инструментов в единое целое. Он очень требовательный звукорежиссер. Записаться у Анвара Таджиева тяжело, но все равно: за советом, помощью и опытные музыканты, и молодые исполнители спешат к нему. И он помогает, без тени зазнайства, мягко поправит новичка, даст совет зрелому мастеру. К примеру, заслуженному артисту республики Гуломжону Якубову он посоветовал ввести в одну из песен сурнай. Предложение необычное: этот духовой инструмент применяется чаще в ансамблях, играющих на улицах и площадях, на свадьбах, а тут – на пластинку. Якубов, поразмыслив, согласился, и песня заиграла новыми красками!
– Должен сказать, – продолжает доцент Хамидов, – что наиболее любимый жанр у Таджиева – запись макомов, наиболее сложного жанра устного профессионального искусства, вобравшего в себя энциклопедическую основу узбекской музыки. И качественный рост, произошедший в последние 6–7 лет в национальной музыке, неразрывно связан, по моему убеждению, с именем Анвара Таджиева. Кстати, Гуломжон Якубов – единственный в республике (если не в регионе), обладатель “Золотого диска” фирмы “Мелодия”. Тираж его пластинки “Мажнунтол” (“Плакучая ива”) превысил 100 тысяч экземпляров. И когда Якубову вручали “Золотой диск” во Дворце дружбы народов, то по праву рядом с ним (по настоятельной просьбе Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне певца) стоял Анвар-ака.
Про студию грамзаписи вообще, и Таджиева в частности, можно рассказывать долго: можно сказать, что студия вот уже 14 лет как в квартирантах у “Узбеккинохроники”, можно вспомнить, что Анвар-ака играл за сборную молодежную Узбекистана по футболу, можно… Но впрочем, достаточно и того, что сказано.
“Ударник”, 5 ноября 1988 года.